Чувствую, что мою челку треплет ветер, и безмолвно ее проклинаю. Почему она не может оставаться на месте? Это очень странно – сидеть на деревянной лошадке рядом с парнем, который теоретически – мой босс. Но он не похож на босса. Вот Деметра похожа на босса. Даже Роза немного похожа на босса. А этот парень… У меня сжимается сердце от сладкой муки.

С ним так весело! Сколько ума, бесшабашности, остроумия и обаяния! Это мужчина, встречи с которым я ждала с тех пор, как перебралась в Лондон. Нет, еще когда захотела перебраться в Лондон.

Я украдкой окидываю Алекса взглядом, и меня пробирает дрожь. Этот многозначительный блеск в глазах, эти скулы, эта улыбка…

– Так как дела с продукцией из Азии? – спрашиваю я. – С ходулями и со всем остальным?

– Ах, это… – он хмурится. – Мы отказываемся от этого проекта. Считаем, что из этого вряд ли что-нибудь получится: ведь придется сотрудничать с «Сидни Смит».

Я разочарована. Пожалуй, я уже рисовала себе, как работаю над этим проектом вместе с Алексом. (О’кей, а теперь начистоту: я вовсю фантазировала, как мы с ним работаем над этим проектом. Может быть, мы засидимся допоздна, и все закончится страстными объятиями на блестящем полированном столе в «Парк-Лейн».)

– Значит, голова одержала верх над сердцем.

– Верно.

– Жаль, – говорю я, и на лице у Алекса появляется кривая усмешка.

– Головы. Сердца. Все та же старая история.

– Хотя на самом деле, – продолжаю я, немного поразмыслив, – может быть, победило все-таки сердце. Возможно, вы просто не хотите работать с «Сидни Смит». Считаете, что это разумное деловое решение, но тут сработала личная неприязнь.

Не знаю, откуда у меня взялась уверенность, чтобы высказаться так откровенно. Может быть, все дело в том, что мы оба сидим на лошадках карусели.

– А вы проницательны, не так ли? – Алекс пристально на меня смотрит. – Думаю, вы правы. Честно говоря, мы просто не любим этих ребят из «Сидни Смит».

– Вот именно!

– А есть ли вообще разница между головами и сердцами? – Кажется, Алекс увлечен этой темой.

– Люди говорят «голова против сердца», – размышляю я вслух. – Но они имеют в виду «одна часть головы против другой части головы».

– Или «сердце против сердца»? – Алекс смотрит на меня, и его глаза как-то странно блестят.

Возникает маленькая пауза. Может быть, все дело в том, как он смотрит на меня? Или как он произнес слово «сердце»? Мое собственное сердце начинает бешено колотиться.

Но тут Алекс наклоняется, нарушив чары.

– О, у вас растрепались волосы.

Я сразу же забываю об азиатской продукции, головах и сердцах. Моя чертова проклятая челка!

Он смеется:

– Все не так ужасно.

– Нет, ужасно. Мне вообще не следовало подрезать челку, но… – Я резко умолкаю. Не могу же я сказать: «Но я хотела создать другой имидж».

– Это просто… ветер… – Он наклоняется ко мне. – Можно?

– Конечно. Нет проблем.

Он осторожно поправляет мою челку. Я совершенно уверена, что это противоречит правилам компании. Боссы же не должны поправлять прическу подчиненных?

Теперь лицо Алекса – всего в нескольких дюймах от моего, и он изучает меня с откровенным интересом. Я встречаюсь с ним взглядом, и мне кажется, что в его глазах промелькнул какой-то вопрос… Неужели?

О господи, я все это придумала! Мои мысли бешено скачут. Я чувствую, что между нами пробежала искра. Но ведь мы познакомились только вчера, и я даже не знаю, свидание ли это. Он мой босс, и я ни в чем не уверена…

Карусель внезапно приходит в движение, и Алекс, склонившийся ко мне, слетает со своей лошадки.

– Черт возьми! – Он хватается за ее шею.

– Боже! – кричу я. – Держитесь!

Лошадки дальше друг от друга, чем казалось, и Алекс повис между ними. Он выглядит как герой боевика, который висит между двумя автомобилями. (Ну, не совсем герой боевика: все-таки это карусель, и уже заиграла веселенькая музыка, а малыш указывает на него пальцем и вопит: «Дядя упал с лошадки!»)

Руки Алекса хватаются за шею моей лошадки, и я невольно смотрю на них. У него тонкие пальцы и сильные запястья. Один рукав задрался, открыв крошечную татуировку – якорь.

– Мне следовало сначала брать уроки верховой езды, – говорит Алекс, пытаясь выпрямиться.

Я киваю, с трудом подавляя смех:

– Лошадки на карусели действительно довольно опасны. Это безрассудная храбрость.

– Легкомыслие, – соглашается он.

– Эй вы! – человек в парке наконец замечает Алекса. – Перестаньте дурачиться!

– О’кей! – Сделав неимоверное усилие, Алекс усаживается в седло.

Лошадки мчатся по кругу, и я улыбаюсь Алексу.

– Это потрясающе! – кричит он, перекрывая музыку.

– Да! – отвечаю я. – Мне нравится!

Я хочу запечатлеть этот момент в памяти. Кружение на карусели вместе с обалденным остроумным парнем… Рождество… Не хватает только нескольких падающих снежинок – и тогда картинка станет идеальной.

– Роза! – Алекс вдруг кого-то окликает, и моя картинка распадается. Роза? Кто же это… Роза? – Мы здесь, наверху! – Алекс машет. – Джерард! Роза!

Это Роза, в своем темно-зеленом пальто. Она с недоумением смотрит на нас. Рядом с ней какой-то мужчина с седыми волосами, которого я не знаю, возится со своим айфоном. Когда карусель останавливается, сияние в моей душе меркнет. Да, это определенно не свидание.

Впрочем, я и не думала, что это свидание. Действительно не думала. Я только полагала, что это слегка похоже на свидание.

Было ли это похоже на свидание? Хотя бы несколько минут?

Мы оба слезаем с лошадок, а Роза без улыбки наблюдет за нами. Я вдруг чувствую себя неловко от того, что мы туда забрались. Алекс направляется прямо к Розе и седому мужчине.

– Привет! Роза, ты знакома с Кэт.

– Джерард, – представляется мужчина, и мы обмениваемся рукопожатиями.

– Что ты здесь делаешь, Кэт? – нахмурившись, спрашивает Роза. – Я не знала, что ты участвуешь в этом проекте.

– Я включил ее в группу, – непринужденно сообщает Алекс. – Лишняя пара глаз. А где остальные?

– В пути, – отвечает Роза. – И я действительно считаю, Алекс, что тут все дело в специфике. Я сегодня говорила с Дэном Харрисоном. Он выражается очень туманно…

Она направляется к ларькам; Алекс, по-видимому, размышляет над словами Розы; Джерард посылает сообщение.

Я тащусь сзади, чувствуя, что совсем запуталась. Значит, это с самого начала было связано с работой и я заблуждалась? И никакой искры не было – я ее придумала? Неужели я просто провинциальная дурочка, которая втрескалась в своего босса?